Когда двое молчат - Страница 41

Слушая Олли, Сирил становился все мрачнее и мрачнее. Он слегка сдвинул брови и стал совсем похож на свою мать.

— Олли, по-моему, мы вместе принимали все решения. — В его голосе зазвенел холод. — Мне казалось, ты тоже хочешь выйти за меня. Ты говорила, что готова помочь моей матери. Так чего же теперь жаловаться?

— Я и не жалуюсь, — покачала головой Олли. — Я возмущаюсь. Возмущаюсь тем, что моя новая жизнь напоминает мне мой прежний брак. Я снова в клетке. Да — в красивой, да — в уютной, но в клетке. И тебя в этой клетке нет. Ты постоянно занят, Сирил, у тебя вечные дела. А ведь мы еще не женаты. Когда мы поженимся, ты переселишь меня к своей матери и исчезнешь из моей жизни навсегда? Я так не хочу. Мне нужна любовь, а не просто замужество. Понимаешь, любовь…

— Хочешь сказать, я не люблю тебя? — с укором посмотрел на нее Сирил. — Разве я не для нас стараюсь? Мне хотелось покончить с этим проектом до нашей свадьбы, чтобы не пришлось заниматься делами в медовый месяц.

— Твоя бывшая подружка здорово помогла тебе, правда? — ехидно хмыкнула Олли. — Она-то занималась делом… в отличие от меня…

— Я ничего подобного не говорил. Даже не думал. Неужели ты… ты… ревнуешь меня к ней?

— Нет, я не ревную… — Олли с трудом сдерживала гнев. — Меня просто бесит, что я торчу здесь одна в то время как ты развлекаешься с пьяненькой Тори Грендел, которая имеет наглость отвечать на твои звонки!

— Она отвечала?! — Сирил явно был ошарашен.

— Отвечала. Сказала, что тебе сейчас не до болтовни со своей невестой.

— Так и сказала?

— Нет, конечно. Сказала, что тебе не до разговоров. Спрашивала, что передать. Может, объяснишь мне, что у нее делал твой телефон?

— Я оставил его на столе в кабинете, пока беседовал с одним из важных клиентов. Тори, видно, была там и… не знаю, что на нее нашло… Кстати говоря, мы почти не общались на этой вечеринке. — Сирил бросил на Олли взгляд, полный укора. — Я разговаривал с клиентами, даже ничего не выпил. Приехал бы раньше, да дела задержали… А ты могла бы доверять мне, Олли. Ведь я ни разу тебя не обманывал.

Несмотря на то что Сирил выглядел огорченным и сердитым, она почувствовала такое облегчение, что непрошеные слезы сами полились из глаз. Как же плохо она думала о нем… Как она могла позволить себе так думать?

Сирил не мог долго на нее сердиться. Он подошел и поцеловал ее в мокрые от слез глаза, щеки, губы. Взял ее руку и прижался своими губами к саднящему порезу на пальце. Олли таяла в его объятиях, как капли росы на листве, разогретой утренним солнцем. Она верила ему. Без веры в то, что он никогда ее не предаст, невозможно было наслаждаться его поцелуями, его объятиями, его нежными прикосновениями, от которых сердце ухало, как большая сова, подпрыгивало и падало в мягкую пуховую перину…

11

«История болезни» миссис Блэкмур, возможно, и осталась бы тайной за семью печатями, если бы не доктор Говард, который решил навестить бывшую жену.

Сирил был весьма удивлен, увидев отца на пороге ее дома. Сам он, решив сделать приятное для Олли, организовал себе несколько выходных. Сирил чувствовал себя виноватым из-за того, что свалил на Олли заботы о матери и подготовку к свадьбе. Правда сама миссис Блэкмур его мнения не разделяла и выразила удивление по поводу того, что сын — впервые за все время существования «Регент-тура» — позволил себе передать дела заместителю.

Олли прекрасно знала, чем вызвано это недовольство: звон колокольчика раздавался теперь лишь в исключительных случаях, а откликался на него только Сирил. Поэтому, поприветствовав своего будущего свекра, Олли испытала разве что не злорадство — у Элеоноры Блэкмур появился еще один повод для раздражения.

— Решил навестить своих детей, а заодно и проведать бывшую жену, — сказал Говард удивленному сыну. — Захватил с собой кое-что, — кивнул он на небольшой чемоданчик. — Надо бы обследовать Нору. По-моему, эта ее болезнь слишком затянулась.

Олли заметила, что в темных глазах свекра блеснул странный огонек.

— Что-то мне подсказывает, ты ее не очень обрадуешь, — улыбнулся Сирил, приглашая отца в гостиную. — Мама вообще не любит показываться кому-то больной. Я уже молчу о том, как она приняла новость о твоем возвращении.

— Я все-таки доктор, — возразил Говард, которого так же сложно было переспорить, как упрямую Элеонору. — Да к тому же бывший муж и отец ее ребенка. У меня есть все основания, чтобы предложить ей свою помощь.

— Думаешь, она ее примет?

— А я и спрашивать не буду, — спокойно ответил Говард и направился к лестнице.

— Отец, ты играешь с огнем, — предупредил Сирил, но Говарда не так-то просто было напугать. — Помяни мое слово, Олли, добром это не кончится, — поделился Сирил с невестой.

— Чего ты боишься? — пожала плечами Олли. — Твоя мать вряд ли спустит его с лестницы. Максимум, наговорит ему колкостей.

— О, ты не видела ее в гневе. Это весьма неприятное зрелище. Впрочем, я надеюсь, отец не будет слишком усердствовать в своем желании ей помочь.

— По крайней мере он займет ее на какое-то время, — лукаво улыбнулась Олли. — А мы с тобой можем заняться чем-нибудь поинтереснее, чем подготовка к свадьбе…

— Знаешь, мне уже и самому тошно от всех этих букетов, столов, певцов и списков гостей, — признался Сирил. — Не знаю, как ты с этим справлялась.

— Сама не знаю, — пожала плечами Олли и обвила руками его шею. — Давай не будем об этом. Сейчас мне больше всего хочется провести эти два дня, оставшиеся до свадьбы, так, чтобы было о чем вспомнить.